 |
|
|
"Кругом измена, трусость и обман".
Известный судебный деятель Кони, недолюбливавший Николая I, как и
многие представители русской интеллигенции и русского либерализма, тем не
менее пишет в "На жизненном пути", что "Освобождение крестьян было, как
известно, искренним желанием Николая I". Но "Бюрократическая и
законодательная рутина, опиравшаяся на УПОРНУЮ НЕПОДВИЖНОСТЬ ОБЩЕСТВА и на
страхи, создаваемые "пугливым воображением", ставили постоянные препятствия
для решительных шагов Государя".
В дневнике Государственного Секретаря Перетца приводятся слова,
сказанные однажды Александром II Милютину: "Покойный отец очень любил Павла
Дмитриевича (Киселева) и не раз был готов приступить к осуществлению
заветной мысли его - освободить крестьян; но беда в том, что большая часть
людей, окружавших батюшку, его пугала, обманывала" (стр. 20).
IV
"Он не готовился царствовать, - пишет проф. К. Зайцев, - но из него
вырос Царь, равного которому не знает русская история. Николай I был живым
воплощением русского Царя. Как его эпоха была золотым веком русской
культуры, так и он сам оказался центральной фигурой русской истории. Трудно
себе представить впечатление, которое производил Царь на всех, кто только с
ним сталкивался лицом к лицу. Толпа падала на колени перед его властным
окриком. Люди, ни в какой мере от него не зависящие, иностранцы, теряли
самообладание и испытывали вообще трудно объяснимое, а для них и вовсе
непонятное, по истине мистическое, чувство робости почтения. Мемуарная
литература сохранила бесчисленное количество свидетельств такого рода
("Согласие" №4", Лос-Анжелес).
Про Николая I можно сказать то же, что сказал Минье про Людовика
XVI: "Он, может быть, единственный из государей, который, не имея никаких
|
|
|
|
