 |
|
|
верования, разрушить все надежды на прошлое, разбить все предрассудки,
поднять руки на прежние идеалы, без снисхождения и без жалости". В число
революции Герцен зачисляет также и Петра I. "Петр I, конвент, - пишет он
Бакунину, - научили нас шагать семимильными сапогами, шагать из первого
месяца беременности в девятый и ломать без разбора все, что попадется на
дороге".
XXI
"Я жид по натуре, - писал Белинский Герцену, - и с филистимлянами за
одним столом есть не могу". "Самая революционная натура Николаевского
времени, - подчеркивает Герцен в "Былое и Думы", - Белинский".
"Отрицание - мой Бог, - пишет Белинский Боткину. - В истории мои
герои - разрушители старого - Лютер, Вольтер, энциклопедисты, террористы,
Байрон ("Каин") и т.п. Рассудок для меня теперь выше разумности (разумеется
- непосредственной), и потому мне отраднее кощунства Вольтера, чем
признание авторитета религии, общества, кого бы то ни было. Знаю, что
Средние века - великая эпоха, понимаю святость, поэзию, грандиозность
религиозности Средних веков; но мне приятнее XVIII век - эпоха падения
религии: в Средние века жгли на кострах еретиков, вольнодумцев, колдунов; в
XVIII - рубили на гильотине головы аристократам, попам и другим врагам
Бога, разума и человечности".
Вот еще несколько жутких признаний Белинского, заимствованных из его
писем: "Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью. Да и что
кровь тысячей в сравнении с унижением и страданиями миллионов". "Но смешно
и подумать, что это может сделаться само собою, временем, без
насильственных переворотов, без крови". "Я все думал, что понимаю революцию
- вздор - только начинаю понимать".
Когда большевики зачисляют в число своих духовных предков
|
|
|
|
