|
|
|
можно было в небольшом Кишиневе скрыть масонскую ложу "Овидий" от внимания
властей. Инзов, как большинство мартинистов, вероятно, и сам был масоном и
может быть просто не хотел выдавать своих "братьев-каменщиков". "Пушкин, -
пишет Тыркова-Вильямс, - ...пережил в Кишиневе своего рода падение,..
прошел через темные ущелья, где недобрые силы кружились, нападали,
одолевали. Не вполне, не надолго, не без борьбы, но все таки одолевали.
Великий художник, он не мог впасть в узкий скептицизм, но что-то томило,
застилало прирожденную ясную силу его духа." (Том I, стр. 294).
Живя на юге Пушкин встречался со многими масонами и видными
участниками масоно-дворянского заговора декабристов: Раевским, Пестелем, С.
Волконским и другими, с англичанином-атеистом Гетчинсоном. Живя на юге он
переписывается с масонами Рылеевым и Бестужевым. Направленный на юг
исправляться от привитого ему в лицее политического вольномыслия Пушкин,
наоборот, благодаря стараниям масонов и декабристов, оказывается
захваченным политическим и религиозным вольнодумством даже еще больше чем в
Петербурге. Только в эту короткую пору его жизни мировоззрение Пушкина и
носит определенные черты политического радикализма. Но эта пора
продолжается недолго. Масоны и декабристы скоро убеждаются в неглубокости
пушкинского радикализма и атеизма и понимают, что он никогда не станет их
верным и убежденным сторонником.
Пушкин, несмотря на свою молодость раньше масонов и декабристов
понял, что с этими людьми у него нет и не может быть ничего общего. Именно
в этот период, вскоре после вступления в масонское братство он по
собственным его признаниям начинает изучать Библию, Коран, а рассуждения
англичанина-атеиста называет в одном из писем "пошлой болтовней".
Разочаровывается Пушкин и в радикальных политических идеях. Встретившись с
самым выдающимся членом Союза Благоденствия Иллюминатом Пестелем, о
выдающемся уме которого Пушкину прожужжали все уши декабристы, Пушкин
увидел в нем только жестокого, слепого фанатика. По свидетельству Липранди:
|
|
|
|