|
|
|
поистине сверхъестественной. Черты казались высеченными из белого мрамора,
тем не менее, сохранился еще остаток жизни в очертаниях рта, глаз и лба, в
том неземном выражении покоя и завершенности, которое, казалось, говорило:
"я знаю, я вижу, я обладаю", в том выражении которое бывает у покойников и
которое дает понять, что они уже далеко от нас и что им открылась полнота
истины".
XXXVIII
Известие о смерти Императора Николая I было встречено мировым
масонством и идейными последышами масонства - членами Ордена Русской
Интеллигенции с сатанинской радостью. Не имевший как Николай I "зимних глаз
без теплоты, без всякого милосердия" А. Герцен в таких "сердечных" тонах
описывает свои переживания в "Былое и Думы": "Не помня себя, бросился я с
"Таймсом" в руке в столовую; я искал детей, домашних, чтоб сообщить им
великую новость, и со слезами истинной радости на глазах подал им газету...
Несколько лет свалилось у меня с плеч долой, я это чувствовал. Оставаться в
доме было невозможно. Тогда в Ричмонде жил Энгельсон; я наскоро оделся и
хотел идти к нему, но он предупредил меня и был уже в передней. Мы
бросились друг другу на шею и не могли ничего сказать, кроме слов: "Ну,
наконец-то он умер". Энгельсон, по своему обыкновению, прыгал, перецеловал
всех в доме, пел, плясал, и мы еще не успели прийти в себя, как вдруг
карета остановилась у моего подъезда и кто-то неистово дернул колокольчик:
трое поляков прискакали из Лондона в Твикнэм, не дожидаясь поезда железной
дороги, меня поздравить.
Я велел подать шампанского - никто не думал о том, что все это было
часов в одиннадцать или ранее.
Потом без всякой нужды мы поехали все в Лондон. На улицах, на бирже,
в трактирах только и речи было о смерти Николая, я не видел ни одного
|
|
|
|