 |
|
|
доктринерстве. В предисловии к составленному им сборнику "Эпоха Николая I"
М. Гершензон, например, утверждает: "Николай не был тем тупым и бездушным
деспотом, каким его обыкновенно изображают. Отличительной чертой его
характера, от природы не дурного, была непоколебимая верность раз усвоенным
им принципам, крайнее доктринерство, мешавшее ему видеть вещи в их
подлинном виде. По-видимому, еще в юности, лишенный всякого житейского
опыта, он выработал себе наибольшее число совершенно абстрактных идей - о
назначении и ответственности монарха, о целях государственной жизни и про."
Сняв с Николая I обвинение о том, что он был тупым и бездушным деспотом,
Гершензон пытается изобразить его крайним доктринером, не имеющим никакого
представления о русской жизни в его эпоху. "Он, не злой человек, -
утверждает Гершензон, - он только доктринер; он любит Россию и служит ее
благу с удивительным самоотвержением, но он не знает России, потому что
смотрит на нее сквозь призму своей доктрины. Едва ли на протяжении XIX века
найдется в Европе еще один государственный деятель, так детски-неопытный в
делах правления, и в оценке явлений и людей, как Николай. За тридцать лет
царствования он ни на один шаг не подвинулся в знании жизни".
Подобной характеристикой Гершензон преследует ту же самую цель, что
и Герцен. Он идет к той же самой цели, но только другим путем. Перед
революцией было опубликовано уже значительное число воспоминаний, авторы
которых правдиво обрисовали Николая I. Изображать его в стиле Герцена -
тупым бездушным деспотом было уже нельзя. Значит нужно было подыскать
какое-то иное обвинение. И такое обвинение было найдено: политическое
доктринерство Николая I.
Гершензон утверждает, что Николай "еще в юности, лишенный всякого
житейского опыта" выработал себе небольшое число совершенно абстрактных
идей". Ключевский же, наоборот, утверждает, что в противовес Александру I,
хорошо знавшему различные абстрактные идеи и очень плохо русскую
действительность, Николай I уже с юности очень хорошо знал не только
|
|
|
|
