|
|
|
культуре".
"Его символ веры, - указывает известный пушкинист М. Л. Гофман, -
заключался для него в трех словах - Бог, Родина, Царь. Последний должен
быть самодержавным монархом, наделенным безграничной властью, больше отцом
Родины, чем ее слугой (с Иоанна Грозного не существовало более убежденного
воспевателя самодержавия, чем Николай I). (М. А. Гофман. Драма Пушкина.
"Возрождение". Тетрадь 62).
"...Прежде всего Пушкин в отношении русской политической жизни -
убежденный монархист, как уже было указано выше. Этот монархизм Пушкина не
есть просто преклонение перед незыблемым в тогдашнюю эпоху фактом, перед
несокрушимой в то время мощью монархического начала (не говоря уже о том,
что благородство, независимость и абсолютная правдивость Пушкина совершенно
исключают подозрение о каких-либо лично-корыстолюбивых мотивах этого
взгляда у Пушкина). Монархизм Пушкина есть глубокое внутреннее убеждение,
основанное на историческом и политическом сознании необходимости и
полезности монархии в России - свидетельство необычайной объективности
поэта, сперва гонимого царским правительством, а потом всегда раздражаемого
мелочной подозрительностью и враждебностью".
"В отношении же России, Пушкин в зрелую эпоху никогда не был
конституционалистом, а - хотя с существенными оговорками, о которых ниже -
был, в общем скорее сторонником самодержавной монархии. В политическом
мировоззрении Пушкина можно наметить лишь немногие общие принципы - в
высшей степени оригинальные, не укладывающие в программу какой-либо партии
XIX века". (С. Франк, Пушкин, как политический мыслитель).
Пушкин прекрасно понимал то, что до сих пор не могут понять многие
левые, что недостатки русской жизни объясняются отнюдь не наличием
самодержавия. Что одна смена самодержавия ничего не даст, что чернь всегда
будет худшим тираном, чем царь.
|
|
|
|