 |
|
|
"- Мы и православные и верноподданные! - подхватывает губернский
предводитель.
- Нет, это еще не все, мы еще и другое! - перебил его снова с
несколько ядовитой усмешкой Марфин. - Мы - вы, видно забываете, что я вам
говорю: мы - люди, для которых душа человеческая и ее спасение дороже всего
в мире, и для нас не суть важны ни правительства, ни границы стран, ни даже
религия".
Крапчик спрашивает Марфина: "А с вас, скажите, взята подписка о
непринадлежности к масонству?" На этот вопрос следующий характерный ответ:
"- Никакой!.. Да я бы и не дал ее: я как был, есмь и останусь
масоном! - отвечал Марфин.
Губернский предводитель грустно усмехнулся и качал было:
- Опять-таки в наших правилах сказано, что если монаршая воля
запретит наши собрания, то мы должны повиноваться тому безропотно и без
малейшего нарушения.
- Опять-таки вы слышали звон, да не уразумели, где он, - перебил его
с обычною своею резкостью Марфин. - Сказано: "запретить собрания наши", -
тому мы должны повиноваться, а уж никак это не касается нашего внутреннего
устройства: на религию и на совесть узды класть нельзя!"
Имение Марфина Кузьмищево - масонское логово. Марфин собирает в нее
своих друзей масонов, священник сельской церкви в Кузьмищеве и тот масон,
пишущий историю запрещенного масонства.
Писемский рисует, как во время пребывания Марфина в Москве, он
посещает церковь, в которой собираются московские масоны. "Помещавшийся у
свечного ящика староста церковный и вместе с тем, должно быть, казначей
почтамта, толстый, важный, с Анною на шее, увидав подходящего к нему Егора
Егоровича, тотчас утратил свою внушительность и почтительно поклонился ему,
причем торопливо приложив правую руку к своей жирной шее, держа почти
перпендикулярно большой палец к остальной кисти руки, каковое движение
|
|
|
|
