|
|
|
выслушаю".
"Ваше Величество, - отвечал я с чувством, - Вы сокрушили главу
революционной гидре. Вы совершили великое дело, кто станет спорить?
Однако... есть и другая гидра, чудовище страшное и губительное, с которым
Вы должны бороться, которое должны уничтожить, потому что иначе оно Вас
уничтожит!"
"Выражайся яснее,- перебил Государь, готовясь ловить каждое мое
слово".
"Эта гидра, это чудовище, - продолжал я, - самоуправство
административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов.
Россия стонет в тисках этой гидры, поборов, насилия и грабежа, которая до
сих пор издевается даже над высшей властью. На всем пространстве
государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет
сословия, которого оно не коснулось бы. Общественная безопасность ничем у
нас не обеспечена, справедливость в руках самоуправств! Над честью и
спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем
достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо
судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого
доносчика, любого шпиона. Что ж удивительного, Ваше Величество, если
нашлись люди, чтоб свергнуть такое положение вещей? Что ж удивительного,
если они, возмущенные зрелищем униженного и страдающего отечества подняли
знамя сопротивления, разожгли огонь мятежа, чтоб уничтожить то, что есть и
построить то, что должно быть: вместо притеснения - свободу, вместо насилия
- безопасность, вместо продажности - нравственность, вместо произвола -
покровительство законов, стоящих надо всеми и равного для всех! Вы, Ваше
Величество, можете осудить развитие этой мысли, незаконность средств к ее
осуществлению, излишнюю дерзость предпринятого, но не можете не признать в
ней порыва благородного. Вы могли и имели право покарать виновных, в
патриотическом безумии хотевших повалить трон Романовых, но я уверен, что
|
|
|
|