|
|
|
и его товарищи, по мнению Пушкина, очень плохо использовали свое пребывание
в Лейпцигском университете. "Ученье пошло им не впрок. Молодые люди
проказничали и вольнодумствовали". "Им попался в руки Гельвеций. Они жадно
изучили начала его ПОШЛОЙ И БЕСПЛОДНОЙ МЕТАФИЗИКИ, для нас непонятно каким
образом холодный и сухой Гельвеций мог сделаться любимцем молодых людей,
пылких и чувствительных, если бы мы, по несчастий), не знали, как
СОБЛАЗНИТЕЛЬНЫ ДЛЯ РАЗВИВАЮЩИХСЯ УМОВ МЫСЛИ И ПРАВИЛА, ОТВЕРГАЕМЫЕ ЗАКОНОМ
И ПРЕДАНИЯМИ". И Пушкин делает такой вывод: "...Другие мысли, СТОЛЬ ЖЕ
ДЕТСКИЕ, другие мечты, столь же несбыточные, заменили мысли и мечты
учеников Дидрота и Руссо, и легкомысленный поклонник молвы видит в них
опять и цель человечества, и разрешение вечной загадки, не воображая, что в
свою очередь они заменяются другими". То есть по мнению Пушкина
родоначальник русской интеллигенции, как он метко подметил, отличается теми
же самыми отрицательными качествами, что и его духовные потомки члены
Ордена: тоже беспокойное любопытство ума, нежели жажда познаний, та же
экзальтация, переходящая и безудержный, мрачный политический фанатизм.
"...Возвратясь в Петербург, - продолжает Пушкин, - Радищев вступил в
гражданскую службу, не переставая между тем заниматься и словесностью. Он
женился, состояние его было для него достаточно. В обществе он был уважаем,
как сочинитель. Граф Воронцов ему покровительствовал. Государыня знала его
лично и определила в собственную свою канцелярию. Следуя обыкновенному ходу
вещей, Радищев должен был достигнуть одной из первых степеней
государственных. Но судьба готовила ему иное".
А. Радищев попадает в среду русских масонов, так называемых,
Мартинистов.
"Таинственность их бесед, - сообщает Пушкин, - воспламенила его
воображение. Он написал свое "Путешествие из Петербурга в Москву" -
сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии
спокойно пустил его в продажу ..."
|
|
|
|