|
|
|
утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености
говорить нечего: путешественники ездят из края в край по России, не зная ни
одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования,
заключают условия; никогда не встречал я между ними то, что соседи называют
"бадо" никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного
презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость
удивительны..."
Пушкин опять задает англичанину вопрос, неужели же он считает
русских крестьян более свободными, чем английских, формально давно
свободных людей.
"Я. - Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. - Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с
вами? Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в
Англии?
Я. - Не удалось.
Он. - То-то! Вы не видали оттенков подлости, отличающей у нас один
класс от другого; вы не видали раболепного "мастэрс" нижней палаты перед
верхней; джентльмена перед аристократиею, купечества перед джентльменством,
бедного перед богатым, повиновения перед властию. А продажные голоса, а
уловки министерства, а поведение наше с Индией, а отношения наши со всеми
другими народами!"
Побывав в Англии историк Погодин пришел к такому же выводу что и
Пушкин: социальные контрасты в "свободней" Англии еще резче, чем в
крепостной России: нет "народа, который богаче и беднее всех в мире".
"Нигде нет такого различия между ними (сословиями), как здесь, в
конституционной Англии". Во время поездки по Англии Погодину приходят
следующие мысля: "Долго-долго мечтал я, и слезы часто навертывались на
глазах моих: многие мысли, которых я позабыл даже вполовину, приходили мне
в голову. - о происхождении всего русского добра от правительства, о
|
|
|
|