|
|
|
лишь в общих своих мемуарах, публикация которых состоялась лишь много лет
спустя".
III
"Москва, - свидетельствует современник Пушкина С. Шевырев, - приняла
его с восторгом: везде его носили на руках. Приезд поэта оставил событие в
жизни нашего общества". Но всеобщий восторг сменился скоро потоками гнусной
клеветы, как только в масонских кругах общества стал известен
консервативный характер мировоззрения возмужавшего Пушкина. Вольтерьянцы и
масоны не простили Пушкину, что он повернулся спиной к масонским идеям о
усовершенствовании России революционным путем, ни того что он с симпатией
высказался о духовном облике подавителя восстания декабристов - Николае I.
Поняв, что в лице Пушкина они приобретают опасного врага,
вольтерьянцы и масоны прибегают к своему излюбленному приему политической
борьбы - к клевете. В ход пускаются сплетни о том, что Пушкин купил
расположение Николая I ценой пресмыкательства, подхалимства и шпионажа.
Когда Пушкин написал "Стансы" А. Ф. Воейков сочинил на него
следующую эпиграмму:
Я прежде вольность проповедал,
Царей с народом звал на суд,
Но только царских щей отведал,
И стал придворный лизоблюд.
В одном из своих писем П. Вяземскому Пушкин сообщает: "Алексей
Полторацкий сболтнул в Твери, что я шпион, получаю за то 2500 в месяц,
(которые были бы очень мне пригодились благодаря крепсу) и ко мне уже
являются троюродные братцы за местами и милостями царскими".
|
|
|
|