 |
|
|
его мыслей в этом вопросе надо было бы отвести одно из первых мест", (т. I,
стр. 237). Но этому принятию русской действительности быстро приходит
конец. Это последнее затишье перед бурей. Хронологически это затишье
охватывает всего только одиннадцать лет (1826-1837 гг.).
VII
Сигналом к началу ожесточенной идейной борьбы, не стихающей с той
поры, явились опубликованные в 1836 году "Философическое письмо" П.
Чаадаева.
"Философическое письмо" П. Чаадаева, заявляет А. Герцен в "Былое и
Думах": "было своего рода последнее слово, рубеж. Это был выстрел,
раздавшийся в темную ночь, тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли
это сигнал, зов на помощь, весть об утре или о том, что его не будет, все
равно, надо было проснуться".
Первым на защиту России выступил бывший "воспитанник" Чаадаева -
Пушкин. Пушкин решительно отвергал основную идею первого "Философического
письма", что все прошлое России это пустое место, нуль. Перечислив
важнейшие события русского исторического прошлого, Пушкин спрашивает
Чаадаева:
"...Как, неужели это не история, а только бледный, позабытый сон?
Разве вы не находите чего-то величественного в настоящем положении России,
чего-то такое, что должно поразить будущего историка?" "...Хотя я лично
люблю Государя, я вовсе не склонен восхищаться всем, что вижу кругом. Как
писателя, оно меня раздражает; как человека сословных предрассудков
задевает мое самолюбие. Но клянусь вам честью, ни за что на свете не
променял бы я родины и родной истории моих предков, данную нам Богом".
Такими многозначительными строками Пушкин заканчивает письмо - протест
своему бывшему наставнику, европеизм которого он духовно уже перерос.
|
|
|
|
