 |
|
|
находится не у нас, а у них".
"Пока перед Россией стоял и пока стоит этот вопрос, монархическое
начало не могло развиваться, ибо оно есть вывод из вопроса о правде и
идеале. Чувства, инстинкта - проявлялось в России постоянно достаточно, но
сознательности, теории царской власти и взаимоотношений царя с народом -
очень мало.
Между тем сознательность становилась тем необходимее, что
бюрократическая практика неудержимо вводила к нам идею абсолютизма, а
Европейское влияние, подтверждая, что царская власть есть нечто иное, как
абсолютизм, отрицало ее. В XIX веке русская мысль резко раскололась на
"западников" и "славянофилов", и вся "западническая" часть вела пропаганду
против самодержавия. В XVIII веке уже сказано было устами "Вадима":
Самодержавие всех зол содетель:
Вредит и самую чистейшу добродетель,
Свободу дав Царю тираном быть...
За XIX век, все течение образованной западнической мысли, создавшей
так называемую "интеллигенцию", - вело пропаганду против самодержавия - по
мере цензурной возможности в России, и со всей откровенностью в заграничной
своей печати. Национальная часть образованного общества не могла не
пытаться отстоять свое историческое русское учреждение монархии... В этом
долгом историческом споре, идея монархическая до некоторой степени все-таки
уяснялась. У наших великих художников слова - Пушкина, Гоголя, А. Майкова и
др. - попадаются превосходные отклики монархического сознания. (В этом
отношении много материала собрано у г. Чернаева в его сочинениях о
Самодержавии). Но все это отзвуки чувства, проявления инстинкта, который
столь силен вообще в русской личности, что неожиданно сказывается даже в
самых крайних отрицателях, как напр. М. Бакунин." "В смысле же
|
|
|
|
