Масонство в России
   
 
       
начало 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247
 

директора канцелярии Военного Министерства". Вполне возможно, что и Дантес

был не только орудием масонов, но и сам масоном. Во всяком случае гр,
Адлерберг мироволит к Дантесу уже чересчур сильно. Из сохранившихся писем
Адлерберга видно, что он лезет из кожи вон, чтобы только обеспечить хорошую
карьеру Дантесу, не останавливаясь даже перед обманом Николая I, если такой
обман послужит на пользу Дантесу. В письме от 5 января 1834 года сообщая
Дантесу, что им все подстроено для того, чтобы он выдержал экзамен на
русского офицера, Адлерберг делает следующую приписку: "Император меня
спросил, знаете ли вы русский язык? Я ответил на удачу удовлетворительно. Я
очень бы посоветовал вам взять учителя русского языка".
Те же самые силы, которые воздвигали препятствия все время перед
Пушкиным, наоборот все время разрушали все препятствия возникавшие перед
Дантесом. За три года службы Дантес подвергался 44 раза разного рода
взысканиям, но это не мешало ему очень быстро продвигаться по службе и еще
быстрее войти в высший свет Петербурга.
Пушкин устал от бесконечных интриг и преследований, которыми
окружили его враги в годы предшествующие убийству. Незадолго до смерти он
выразил свою усталость в следующих гениальных по искренности стихах:

Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, - а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить - и глядь умрем.
На свете счастья нет, а есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля, -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег ...

Но ему небыла суждена и "обитель дальняя трудов и чистых нег".