 |
|
|
дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот
великие предметы".
Двойственное отношение Пушкина встречаем мы и в "Медном всаднике",
который всегда выставляют в качестве примера, что Пушкин восхищается Петром
I без всяких оговорок. Верный своему методу исследования, приведу по этому
поводу не свою, личную оценку, а признания члена Ордена критика Г.
Адамовича. В напечатанном в "Нов. Рус. Слово" № от 10 ноября 1957 года)
статье "Размышления у камина" он пишет: "Медный Всадник", например: великое
создание, по распространенному мнению даже самое значительное из всего
написанного Пушкиным. До сих пор в его истолковании нет полного согласия, и
действительно, не легко решить, оправдано ли в нем дело Петрове или
раздавленный железной волей "державца полумира" несчастный Евгений имел
основание с угрозой и злобой шепнуть ему "Ужо тебе" от имени бесчисленных
жертв всяких государственных строительств, прежних и настоящих". А в
рецензии на книгу члена Ордена проф. В. Вейдле "Задачи России" Г. Адамович
отмечает, что касаясь вопроса об отношении Пушкина к Петру I, В. Вейдле по
примеру своих многочисленных предшественников "...нередко сглаживает углы -
или умышленно, молчит". "Даже в "Медном Всаднике", особенно ему (Пушкину)
дорогом и близком, он отмечает только "восторг перед Петром, благословение
его делу" и не видит другого, скрытого облика поэмы - темного, двоящегося,
отразившего тот ужас перед "державцем полумира", который охватил Пушкина в
тридцатых годах, когда он ближе познакомился с его действиями и личностью"
("Русская Мысль" № 903).
Не случайно первый биограф Пушкина П. В. Анненков заметил, что
Пушкин мог бы написать "Историю Петра Великого, материалов он имел для
этого достаточно, он не захотел писать ее" "Рука Пушкина дрогнула", - пишет
Анненков.
Связанный цензурными требованиями своего времени Пушкин не мог
открыто высказать в "Медном Всаднике" свое истинное мнение о Петре. Но свое
|
|
|
|
