 |
|
|
мысли". Напрасно вы будете искать там имя Пушкина. Это вполне понятно
потому что, то что до сих пор выдавалось за историю русской мысли, являются
на самом деле историей не русских идей, или, если хотите еще точные,
историей политических заблуждений и политического обезьянничества
радикальной части русского общества. В этих историях под микроскопом
любовно и тщательно исследуются все мысли "таких гигантов политической
мысли", как Добролюбова, Ткачева, Лаврова, но Пушкина в оных историях нет.
История русской общественной мысли в синодик своих святых зачисляла
только тех, кто честно выполнял задачу разрушения России, кто судил об
исторических судьбах России, о внутренней и внешней политике ее
правительства с "безответственной позиции угнетенного раба", в уме которого
никогда не ночевала мысль о том, что всякий член нации несет
ответственность за судьбы своей родины.
Писаревы, Ткачевы - все, кто зачислен в "русские мыслители" -
никогда не обладали государственным сознанием, никогда не умели занять
патриотическую позицию, при которой, находясь в оппозиции правительству,
они не переходили бы ту черту, за которой начиналась оппозиция к России или
отбывание натуральной повинности по разрушению своей страны.
Негласная цензура революционных кругов, всегда по своей суровости на
много превосходившая цензуру официальную, так запугала пушкиноведов, что
они, боясь обвинения в реакционности и черносотенстве, боялись коснуться
запретной темы о Пушкине, как о политическом мыслителе.
До Октябрьской революции первую и единственную попытку коснуться
этой темы сделал редактор первого посмертного издания сочинений Пушкина П.
В. Анненков, являющийся и первым пушкиноведом по времени, в своей статье
"Общественные идеалы Пушкина". (4)
После Октябрьской революции С. Л. Франком написана небольшая, но
чрезвычайно ценная работа "Пушкин как политический мыслитель". К работе
приложены заметки князя Вяземского о политическом мировоззрении Пушкина.
|
|
|
|
