 |
|
|
которого я у него никогда не видел". Слезы же, о которых упоминает Паррот
были следствием не грусти от сознания того, что Александру I приходится
играть роль Понтия Пилата, а следствием возмущения предательскими
действиями Сперанского. Проф. Зызыкин повторяет масонскую выдумку, что
Александр I расставался со Сперанским "с болью в сердце" от сознания того,
что он предает Сперанского, а проф. Паррот, беседовавший с Александром I
сообщает, что Император спрашивал его мнение о Сперанском, которого "он
решился завтра расстрелять" за измену. Так либеральные профессора сотни лет
искажают и фальсифицируют точные показания современников, переделывая факты
русской истории в угодном им духе.
Проф. Зызыкин вслед за другими профессорами обвиняет Александра I в
том, что он не смог найти опору даже в лице такого гениального
государственного деятеля, как М. Сперанский. Но какой опорой мог быть царю
масон Сперанский, мечтавший весь русский государственный строй переделать в
духе идей французской революции и которого декабристы, старавшиеся
реализовать политические идеалы масонства, прочили в главу революционного
правительства.
"Интересна судьба Сперанского и Новикова: несомненно, оба были
иллюминатам и готовили насильственный государственный переворот в России,
но все следы преступления скрыты, никто не разоблачил их измены и
преступлений и они вошли в историю, окруженные светлым ореолом: Новиков,
как величайший гуманист и просветитель русского народа, Сперанский, как
великий государственный реформатор". (15)
Карамзин верно указывал Александру I, что государственные
преобразования совершаемые Сперанским есть ничто иное, как произвольное
подражание революционной Франции, которая является очагом революционной
заразы и безбожия.
"Одна из главнейших причин неудовольствия россиян на нынешнее
правление, - указывал Карамзин, - есть излишняя любовь его к
|
|
|
|
