 |
|
|
нас всю нашу жизнь на суд и оценку сознания, то ни православие, ни
народность не могли дать ясного ответа на то, что мы такое, и выше мы или
ниже других, должны ли, стало быть, развивать свою правду, или брать ее у
людей в виду того, что настоящая правда находится не у нас, а у них?
Пока перед Россией стоял и пока стоит этот вопрос, монархическое
начало не могло развиваться, ибо оно есть вывод из вопросов о правде и
идеале",
"Развитие монархического принципа, его самосознание, - замечает Л.
Тихомиров в главе "Инстинкт и сознание", - после Петра у нас понизилось и
он держался у нас по-прежнему голосом инстинкта, но разумом не объяснялся".
"Чувство инстинкта, - пишет он в другом месте, - проявлялось в
России постоянно достаточно, но сознательности теории царской власти н
взаимоотношения царя с народом - очень мало. Все, что касалось теории
государства и права в Петербургский период ограничивалось простым
списыванием европейских идей. Усвоивши западные политические идеи часть
русского общества начало борьбу против национальной власти".
Самое же печальное - то, что в роли разрушителей традиционного
монархического миросозерцания выступают и сами носители высшей власти.
Таков был Петр I, такова была Екатерина II, таков же был и Александр I. 27
сентября 1797 года Александр писал Лагарпу: "Но когда же придет и мой
черед, тогда нужно будет стараться, само собою разумеется, постепенно
образовать народное представительство, которое, должным образом
руководимое, составило бы свободную конституцию, после чего моя власть
совершенно прекратилась бы, и я, если бы Провидение благословило нашу
работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы там счастливый и
довольный..."
То есть, политическим идеалом Александра когда он был Великим Князем
- было уничтожение монархии в России и создание республики. В этом
|
|
|
|
