 |
|
|
старался дать ему почувствовать настоятельную необходимость переворота,
возраставшую с каждым новым безумством, так льстил ему или пугал его насчет
его собственной будущности, предоставляя ему на выбор или престол или же
темницу и даже смерть, что мне, наконец, удалось пошатнуть его сыновнюю
привязанность и даже убедить его установить вместе с Паниным и со мною
средство для достижения развязки, настоятельности которой он сам не мог не
сознавать. Но я обязан в интересах правды сказать, что великий князь
Александр не соглашался ни на что, не потребовав от меня клятвенного
обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца. Я дал ему слово".
Провоцируя Павла на невыгодные для него действия, восстанавливая его
против семьи, а членов Императорской семьи против Императора, Пален
продолжал стягивать заговорщиков в Петербург, используя отходчивое сердце
Павла.
Видные заговорщики Зубовы и Беннингсен были по приказу Павла удалены
из Петербурга. А Палену было необходимо, чтобы они могли жить в Петербурге.
"Тогда, - цинично повествует Пален, - я придумал следующее. Я решил
возбудить сострадание Павла к печальной судьбе офицеров, исключенных со
службы... Я бросился к его ногам. Он был не прочь от романтизма и через два
часа двадцать курьеров были разосланы во все стороны, чтобы вернуть всех,
кто был уволен или исключен со службы. Так были возвращены среди сотен
других, Беннингсен и Зубовы".
Разве этот случай не свидетельствует о рыцарском характере Павла,
его незлопамятности и добросердечии?
"Тогда, - рассказывал впоследствии Пален, - я обеспечил себе два
важных пункта: 1) заполучить Беннингсена и Зубовых, необходимых мне и 2)
еще более усилить общее ожесточение против Императора". (29)
А ведь именно "острый угол зубовской табакерки, - как цинично пишет
еврей М. Цейтлин в своей книге "Декабристы", - казалось, был гранью новой,
|
|
|
|
