|
|
|
"Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к
людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в
доказательствах, которые, он приводил в подтверждение своих мнений. Он
употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело,
как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился
на почву практического деятеля - осуждал мечтателей, то на почву сатирика -
и иронически подсмеивался над противником, то становился строго логичным,
то вдруг поднимался в область метафизики (это последнее орудие
доказательств он особенно часто употреблял). Он переносил вопрос на
метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли
и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора. Вообще
главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная,
непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда
Сперанскому не могла прийти в голову та обыкновенная для князя Андрея
мысль, что нельзя все-таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не
приходило сомнение в том, что не вздор ли все то, что я думаю, и все то, во
что я верю".
А многое из того, во что верил Сперанский и то, что он делал, веря в
этот вздор, было совершенно неприменимо в России, то есть в конечном смысле
оказывалось утопическим вздором.
"Сперанский, - пишет профессор Шиман в своем исследовании "Александр
Первый", - был франкмасон и возымел странную мысль воспользоваться
организацией ложи для близкой его сердцу реформы русского духовенства. Его
план состоял в том, чтобы основать масонскую ложу, которая имела бы
филиальные ложи по всему русскому государству и принимала бы в братья
наиболее способных духовных лиц".
Выходец из духовной семьи, учившийся в духовной семинарии,
Сперанский был врагом православного духовенства. В одном из своих
революционных стихотворений декабрист Рылеев с восторгом писал:
|
|
|
|