 |
|
|
- Главное и первоначальное действие - открытие революции посредством
возмущения в войсках и упразднения престола, - ответил Пестель, начиная,
как всегда, в раздражении, выговаривать слова слишком отчетливо: раздражало
его то, что перебивают и не дают говорить. - Должно заставить Синод и Сенат
объявить временное правление с властью неограниченною...
- Неограниченною, самодержавною? - опять вставил тихонько Муравьев.
- Да, если угодно, самодержавною...
- А самодержец кто?
Пестель не ответил как будто не услышал.
- Предварительно же надо, чтобы царствующая фамилия не существовала,
- кончил он.
- Вот именно, об этом мы и спрашиваем, - подхватил Трубецкой, -
каковы по сему намерения Южного Общества?
- Ответ ясен, - проговорил Пестель и еще больше нахмурился.
- Вы разумеете?
- Разумею, если непременно нужно выговорить, - цареубийство.
- Государя императора?
- Не одного государя..."
"Говорил так спокойно, как будто доказывал, что сумма углов в
треугольнике равна двум прямым; но в этом спокойствии, в бескровных словах
о крови было что-то противоестественное.
Когда Пестель умолк, все невольно потупились и затаили дыхание.
Наступила такая тишина, что слышно было как нагоревшие свечи потрескивают и
сверчок за печкой поет уютную песенку. Тихая, душная тяжесть навалилась на
всех.
- Не говоря об ужасе, каковой убийства сии произвести должны и сколь
будут убийцы гнусны народу, - начал Трубецкой, как будто с усилием
преодолевая молчание, - позволительно спросить, готова ли Россия к новому
вещей порядку?
|
|
|
|
