 |
|
|
земским мирам, как ПРАВО и потому не был для них обязателен, отдавался на
волю каждого мира".
После же Петровской революции "Непосредственное обращение народных
учреждений и отдельных лиц к верховной власти сокращено или упразднено.
Московские люди могли просить, например, об удалении от них воеводы и
назначению на его место их излюбленного человека. Для нынешней "губернии"
это невозможно, незаконно и было бы сочтено чуть не бунтом. Да губерния не
имеет для этого и органов, ибо даже то "общественное" управление, какое
имеется повсюду - вовсе не народное, а отдано вездесущему "образованному"
человеку, природному кандидату в политиканы, члены будущего, как ему
мечтается, парламента" (Л. Тихомиров. Монархическая Государственность).
Помещики из Государевых Служилых людей, постепенно превратились в
преследующих главным образом свои эгоистические цели рабовладельцев. При
чем самые крупные из них только числились русскими, а духовно часто это
были люди совершенно оторвавшиеся от русского народа. Их духовной родиной
был Запад. Большинство из русских аристократов все были духовно преданы
какой нибудь "иностранной короне". Для одних были кумиром французы, для
других немцы, для третьих англичане.
Получилось очень странное и опасное положение: Россия оказалась без
русской аристократии. В усадьбах и имениях, в аристократических особняках
жили люди говорившие на иностранных языках, одевавшие одежду иноземного
покроя, увлекавшиеся Вольтерами и Гегелями. Меньше чем через сто лет после
сделанной Петром I революции в России создалось почти такое же положение,
которое описывает Вальтер Скотт в своем романе "Айвенго". Повсюду в замках
сидят чуждые народу норманы и пользуются трудом побежденных шотландцев.
Основное отличие средневековой допетровской России от большинства стран
средневековой Европы заключалось в том, что ее высший слой произошел не из
числа завоевателей чужой по духу расы. Средневековая Русь не знала
благородных чужеземцев. При Николае Первом такие чужеземцы были. Это было
|
|
|
|
