 |
|
|
основателю Ордена Русской Интеллигенции - Михаилу Бакунину,
проповедовавшему, что "Страсть к разрушению есть в то же время творческая
страсть", принимавшему активное участие в организованных масонами в разных
странах Европы революциях, мечтавшему о том райском времени, когда "Высоко
и прекрасно взойдет в Москве созвездие революции из моря крови и огня, и
станет путеводной звездой для блага всего освобожденного человечества."
Косидьер, бывший парижским префектом во время революции 1848 года, сказал
про Бакунина: "В первый день революции это - клад, а на другой день его
надо расстрелять".
За участие в революциях Бакунин дважды (в Саксонии и в Австрии)
приговаривается к смерти. От смертной казни Бакунин спасается только
благодаря тому, что австрийское правительство решило, поскольку он является
русским подданным, выслать его в Россию.
Как же поступил Николай с Бакуниным, который призывал поляков к
восстанию против России и всячески клеветал на него на революционных
митингах и в европейской прессе? За одни только призывы к восстанию поляков
против России, на основании существовавших законов Николай I мог предать
Бакунина полевому суду, который так же как и европейские суды приговорил,
бы Бакунина к смертной казни. Дадим сначала слово Г. Адамовичу уличающего
Г. Гуля в беспардонном вранье по адресу Николая I. "В "Скифе в Европе", -
пишет Г. Адамович, - Николай - человек взбалмошный, гневливый,
ограниченный, словом самодур и "прапорщик" до мозга костей. Но под конец
повествования, там, где факты говорят сами за себя, возникает некоторое
психологическое противоречие: в соответствии с тем представлении о царе,
которое складывается при чтении первых трех четвертей книги, Николай должен
бы доставленного в Россию Бакунина немедленно повесить. Но царь, - правда,
заключив "мерзавца" в крепость, - предложил ему написать свою "исповедь", а
прочтя написанное, сказал: "он умный и хороший малый". Об этом рассказано в
"Былое и Думы" у Герцена так же, как теперь у Гуля. Получается явная
|
|
|
|
