 |
|
|
такой вывод, какой сделал Карамзин, что Петр I "гениальный человек и
великий преобразователь".
В своей книге "Исторический путь России", такой убежденный западник,
как П. Ковалевский, в главе, посвященной семнадцатому столетию, пишет:
"Подводя итоги сказанному, можно назвать XVII век - веком
переломным, когда Россия, оправившись от потрясений Смутного Времени,
становится Восточно-Европейской державой (не европейской, а русской
культурной страной. - Б. Б.), когда русское просвещение идет быстрыми
шагами вперед, зарождается промышленность. Многие петровские реформы уже
налицо, но они проводятся более мягко и без ломки государственной жизни".
Петр пренебрег предостережениями Ордин-Нащокина, говорившего, что
русским нужно перенимать из Европы с толком, помня, что иностранное платье
"не по нас", и ученого хорвата Юрия Крижанича, писавшего, что все горести
славян происходят от "чужебесия": всяким чужим вещам мы дивимся, хвалим их,
а свое домашнее житье презираем". Петр I не понимал, что нельзя
безнаказанно насильственно рушить внешние формы древних обычаев и народного
быта. Об этом хорошо сказал известный государствовед Брайс, говоря о
деятельности софистов в древней Греции:
"Напомним по этому случаю известный пример греческих республик
времен Сократа, когда некоторые известные софисты, уничтожая наивное и
активное верование, вверявшее богам заботу наказывать клятвопреступника и
лжеца, учили, что справедливость ничто иное, как закон сильнейшего. Там
традиции, подвергшиеся нападению, были сначала религиозные и моральные, но
в системе старых верований и обычаев предков все связано, и, когда
религиозная часть подорвана, то от этого колеблется и много других
элементов здания".
Да, в системе старых верований и обычаев предков все связано и когда
религиозные основы жизни народа подорваны, то колеблются и все остальные
части национального государства. Так это и случилось после произведенной
|
|
|
|
