|
|
|
знаю ни одного жизнеспособного государственного устройства, кроме двух этих
образов правления. Они совершенны, а вне этих форм, без этой беспредельной
дилеммы: или народ, или Бог, - все неопределенно, неполно, заурядно. Власть
может исходить или сверху, или снизу. Желание извлечь ее из середины
подобно желанию заставить людей ползать на животе, вести их с помощью
грубейшего из интересов, с помощью индивидуализма. Христианство это
совершенная система противодействия извращенным стремлениям человека, а
абсолютизм - совершенная система подавления разнородных интересов
общества".
Дальше Бальзак заявляет:
"Заявляю во всеуслышание: Бога я предпочитаю народу." (39)
II
Низменный смысл большинства революций хорошо вскрывается фразой,
сказанной будто бы одним якобинцем:
"Будь равен со мной или я убью тебя."
А ведь хотят быть равными не в достоинствах, а в пороках, зовут не
вверх, а вниз.
"Революционное правление есть деспотизм свободы против тирании", -
говорил Робеспьер. То есть революция есть замена мнимой тирании реальным
ужасающим деспотизмом революции.
"Смерть сделалась единственным средством правления республики, -
свидетельствует Минье, - свидетельницей ежедневных и систематических
убийств".
"Не следует забывать, что в революции двигателями людей являются две
склонности: преданность идеям и жажда господства. Сначала члены Комитета
стремились дружно к торжеству своих демократических идей, затем они
вступили в борьбу за обладание властью".
|
|
|
|