|
|
|
которое кажется ему очень веским. "Люди всех поколений, - пишет он, - до
самого исхода XIX века в оценках личности и деятельности Петра Великого
сходились в одном: его считали силой". То, что Петра I все считали силой
академику Платонову кажутся очень веским и убедительным доводом. Мне этот
аргумент кажется совершенно несостоятельным.
Сталин несомненно всем своим почитателям и всем его умным врагам
тоже казался силой. И силой несомненно по размаху несравненно более
грандиозной, чем сила Петра. Такой силой Сталин будет казаться и будущим
поколениям. Но Сталин будет казаться огромной, чудовищной силой, но силой
не национальной. Не является национальной силой и Петр, если оценивать не
его благие намерения, а порочные результаты совершенной им революции. Если,
конечно, не смотреть на реформы Петра глазами русского европейца, как
смотрит С. Платонов.
С. Платонов очень напирает на то, что многие соратники Петра очень
восторженно относились к нему и считали его творцом новой России, и
серьезные критики Петровской реформы (не реформы, а революции. - Б. Б.)
"обсуждая вредные следствия торопливых Петровских заимствований, к самому
Петру относились, однако, с неизменными похвалами и почтением, как к
признанному всеми гению - благодетелю своей страны". Этот аргумент опять
таки не является бесспорным. Сталин тоже афишировался как гений и
благодетель страны, но народ Сталина, также как и Петра считал Антихристом
и относился к нему точно также, как и к Петру, как к мироеду, который весь
мир переел. Европейская оценка Петровских "реформ" и партийная оценка
Сталинских "заслуг" резко расходятся с оценкой, которую делает народ и
которая и в первом, и во втором случае несомненно более близка к истине.
Петр "был свиреп и кровожаден", но тем не менее Костомаров считает,
что:
"Петр, как исторический государственный деятель, сохранил для нас в
своей личности такую высоконравственную черту, которая невольно привлекает
|
|
|
|