 |
|
|
относительным совершенством. Но для поколений, следовавших за Петром,
русское прошлое оказалось своего рода tabula rasa. Со времени Петра русский
образованный человек похерил и потерял свое прошлое. Оказалось, что он
может жить только заимствованиями. С тех пор русские высшие общественные
классы очутились в роли то попугая внешних выражений французской жизни, то
обезьяны наружных форм немецкой. Как это отразилось на их духовном облике,
на их житейских и бытовых привычках, на их привязанности и отношении к
русской захолустной деревне, понять не трудно.
Каждый из нас в достаточной степени исторически начитан, чтобы
рельефно представить себе образ француза или немца, сперва 17-го, а затем
18-го столетия. Тут может идти речь о разнице в оттенках. Зато попробуйте
сравнить духовный и внешний облик русского высшего общественного класса
17-го и 18-го столетия. В них нет и тени сходства. Можно думать, что эти
люди с двух разных планет. Никакого следа какой бы то ни было связи освоим
прошлым, никакой преемственности, а следовательно, и полное отсутствие
какого бы то ни было устойчивого умственного и нравственного фундамента,
каких-либо прочных умственных и нравственных устоев. Не значит ли это,
говоря иносказательным языком, что как сказано в Евангелии, "дом построен
на песке", а последствия этого, как сказано в том же Евангелии - "и подули
ветры и разлились реки и дом тот не устоял, потому что был построен на
песке".
Всякому, я думаю, ясна моя мысль, хотя она выражена несколько
схематически - резко. Благодаря непродуманным грубым насильническим, чисто
большевистским преобразованиям Петра, русский высший общественный класс,
дворянство, утратил тот необходимый духовный балласт, который для всякого
народа представляет в его жизни его национальное культурное прошлое.
Употребляя фигуральное выражение, называемое в риторике парономасией, можно
сказать, что преобразования Петра не "преобразили", а "обезобразили"
духовный "образ" русского человека".
|
|
|
|
