|
|
|
злодейства, защищают свою диктатуру. До тех пор пока они не истощатся и не
падут, все гибнут без разбора и противники и приверженцы реформ: ураган
уносит и разбивает целую нацию".
Робеспьер говорил: "Граждане, предадимся сегодня восторгам чистой
радости. Завтра мы опять будем бороться с пороками и тиранами".
Чернь, всплывающая всегда со дна нации в дни всякой революции,
отвечала на требования новых жертв Робеспьеру униженной и раболепной
лестью.
"Всякая медлительность, - говорил Кутан, - есть тоже преступление,
всякая снисходительность - опасность для общества: отсрочкою для казни
врагов отечества должно быть только время, необходимое для удостоверения
личности их".
И вот, всех, кого зачисляли в разряд "врагов народа" уничтожали в
тюрьмах, рубили головы гильотиной в Париже расстреливали картечью в Лионе и
Тулоне, топили массами в реках в Аррасе и Оранже.
Для Робеспьера идея республики сливалась с идеей его личного
господства, господства его личных взглядов; и республику, и личную власть
он намеревался основать на развалинах всех других партий и на костях своих
противников, зачисляемых в разряд "врагов народа и отечества".
Сен-Жюст понимал это. Он говорил: "Будьте смелы - вот вся тайна
революции".
Дзержинский, как известно, в юности готовился стать ксендзом, но -
стал палачом миллионов людей.
Французская революция имела своего Дзержинского в лице бывшего
католического священника Симурдэна, одного из главных героев исторического
романа В. Гюго "93 год".
"Симурдэн, - пишет В. Гюго, - бросился в это огромное дело
обновления человечества, вооружившись логикой непреклонного человека.
Логику не разжалобишь".
|
|
|
|