 |
|
|
И М. Алданов справедливо замечает, что очень часто русские писатели
выдавали за русские типы - типы заимствованные из иностранной литературы.
Русские писатели второго и третьего ряда в данном случае не были особенно
оригинальны. Они только рабски копировали русских "мыслителей" из числа
западнической интеллигенции, которые как сороки тянули из чужих гнезд в
свое космополитическое гнездо все, что привлекало их жадный взор.
Поэтому, что можно возразить против следующего возражения М.
Алданова сторонникам теории о бескрайности русского характера.
"...не на вершинах, а пониже вершин русской художественной
литературы особенно часто за подлинно-русское выдавалось то, что в
действительности им никак не было. В пору появления "На дне" сколько было
восторгов у бесчисленных в то время поклонников Максима Горького по поводу
"русской" философии старца Луки, с его "утешительной неправдой", благодаря
которой несчастные люди забывают о своей беде и нужде! Горький никогда
никаких своих идей не имел, - я достаточно и читал и знал его. Старец Лука
свою философию позаимствовал у Ибсеновского доктора Реллинга. Он тоже
проповедовал "ложь жизни".
- Ложь жизни"? Не ослышался ли? - спрашивает доктор Грегерс Берде.
- Нет, я сказал "ложь жизни". Потому что надо вам знать, ложь жизни
есть стимулирующий принцип. Отнимая у среднего человека ложь жизни, вы
вместе с тем отнимаете у него счастье.
Цитирую по очень плохому переводу; вероятно, в подлиннике это звучит
лучше". (49)
Звучало это, конечно, недурно, но старец Лука свою философию
позаимствовал все же не у Нила Сорского, не у Сергия Радонежского, не у
Оптинских старцев, а у ...Ибсеновского доктора Реллинга.
Русские святые, старцы и мирские мыслители руководствовались совсем
не теми идеями, которые вещали Лука и другие выразители псевдорусской
безмерности.
|
|
|
|
