|
|
|
существовал в Московской Руси, выражался не в одностороннем, а во взаимном
влиянии. Царь ведь являлся как бы представителем всех мирян при высших
органах церковной власти и требовал "свою, совершенно законную, долю в этой
власти".
Большинство крупных русских историков: Ключевский, Соловьев, Шмурло,
являющихся по складу своего мировоззрения, западниками, - изображали,
обычно, раскол как борьбу невежественных религиозных фанатиков против
исправления ошибок в богослужебных книгах, против крещения тремя перстами.
Эта точка зрения на раскол должна быть пересмотрена. Раскол духовно гораздо
более глубокое явление, чем его обычная традиционная оценка. Раскол это
начало той многовековой трагедии, естественным завершением которой является
большевизм. Раскол это начало глубокой болезни русского духа, в силу
исторических обстоятельств до сих пор не получившего своего полного,
национального выражения.
Церковная реформа, приведшая к расколу, началась в благодатной
духовной атмосфере Троицко-Сергиевской Лавры, в стенах которой витал дух
Сергия Радонежского. Группа духовных деятелей вырабатывает план широкой
церковной реформы.
Но проходит некоторое время и инициаторы церковной реформы резко
восстают против нее.
Обратите внимание, против церковных реформ восстают в первую очередь
те, кто являлся их зачинателями.
Вероятно тут дело вовсе не в мелочах церковного обряда, а в чем то
более серьезном.
Более правильно подходил к проблеме исправления богослужебных книг
предшественник Никона, патриарх Иосаф. Он хотел произвести исправление,
придерживаясь текста древних греческих и славянских книг. И на самом деле,
разве только одни русские переписчики искажали текст, а греческие
переписчики священных книг никаких ошибок не делали.
|
|
|
|