 |
|
|
средневековой Европы - в смысле безмерности характеров героев, именно герои
русского эпоса оказываются людьми, лишенными необузданных, безмерных
страстей.
"О "Нибелунгах" не стоит и говорить: там все "безмерно" и свирепо.
Остановимся лишь на "Песне о Роланде", поскольку Франция "классическая
страна меры". Какие характеры, какие тяжелые страсти в этой поэме?
Безупречный, несравненный рыцарь Роланд, гнусный изменник Ганелон, святой
Тюрпен, рог Роланда, в который рыцарь дует так, что у него кровь хлынула из
горла. Карл Великий, слышащий этот рог за тридевять земель и мчащийся на
помощь своему слуге для разгрома 400-тысячной армии неверных, - все это
"безмерно". А речь Роланда перед боем, а его гибель, а его невеста - где уж
до нее по безмерности скромной и милой Ярославне! А смерть Оливье! А казнь
изменника! В "Слове о полку Игореве", напротив, все очень просто, сильных
страстей неизмеримо меньше, и за грандиозностью автор не гоняется. Ни
безупречных рыцарей, ни отвратительных злодеев. В средние века рыцари,
говорят, шли в бой и умирали под звуки "Песни о Роланде". Под звуки "Слова
о Полку Игореве" воевать было бы трудно. Обе поэмы имеют громадные
достоинства, но безмерности в русской во всяком случае неизмеримое меньше -
снова скажу, слава Богу. А былины? Какая в них бескрайность? Эти чудесные
произведения, в сущности, по духу полны меры, благоразумия, хитрецы,
добродушия, беспечности. Один из новейших историков русской литературы
пишет: "В былинах истоки русского большевизма и его прославление"! Я этого
никак не вижу. По сравнению с западно-европейскими произведениями такого же
рода, былины свидетельствуют, напротив, об очень высоком моральном уровне.
В них нет ни пыток, ни истязаний, да и казней очень мало. Нет и
"ксенофобии". Об индусском богатыре Дюке Степановиче автор былины
отзывается ласково, как и об его матери "честной вдове Мамельфе
Тимофеевне", а Владимир стольно-киевский так же ласково приглашает его: "Ты
торгуй-ка в нашем граде Киеве, - Век торгуй у нас беспошлинно". (41)
|
|
|
|
