|
|
|
нехитрыми символическими действиями и тарабарскими формулами, которые по
наивности и простоте не много стоят, но в основе которых лежит молодой и
здоровый охотничий энтузиазм и трогательная любовь к красоте птичьей
природы. Тогда как у царя Петра служение Бахусу и Ивашке Хмельницкому
приобретало характер культа, в "Уряднике" царя Алексея "пьянство"
сокольника было показано в числе вин, за которые "безо всякие пощады быть
сослану на Лену". Разработав свой "потешный" чин производства в сокольники
и отдав в нем дань своему веселью, царь Алексей своеручно написал на нем
характерную оговорку: "правды же и суда и милостивые любве ратного строя
николиже позабывайте: делу время и потехе час!"
Уменье соединять дело и потеху заметно у царя Алексея и в том
отношении, что он охотно вводил шутку в деловую сферу. В его переписке не
раз встречаем юмор там, где его не ждем. Так, сообщая в 1655 г. своему
любимцу "верному и избранному" стрелецкому голове А. С. Матвееву разного
рода деловые вести, Алексей Михайлович между прочим пишет: "посланник
приходил от шведского Карла короля, думный человек, а имя ему Уддеудла.
Таков смышлен: и купить его, то дорого дать что полтина, хотя думный
человек; мы, великий государь, в десять лет впервые видим такого глупца
посланника!" Насмешливо отозвавшись вообще о ходах шведской дипломатии,
царь продолжает: "Тако нам, великому государю, то честь, что (король)
прислал обвестить посланника, а и думного человека.. Хотя и глуп, да что же
делать? така нам честь!" В 1666 году в очень серьезном письме сестрам из
Кокенгаузена царь сообщал им подробности счастливого взятия этого крепкого
города и не удержался от шутливо-образного выражения: "а крепок безмерно:
ров глубокой - меньшей брат нашему Кремлевскому рву; а крепостью - сын
Смоленскому граду; ей, чрез меру крепок!" Частная, не деловая переписка
Алексея Михайловича изобилует такого рода шутками и замечаниями. В них нет
особого остроумия и меткости, но много веселого благодушия и наклонности
посмеяться.
|
|
|
|